Дмитрий Медведев ответил на вопросы ведущего Первого канала Владимира Познера в программе «Познер».
Познер:
- Я не ожидал, что вы придете в прямой эфир… Ну и, конечно, никто у меня не потребует, чтобы я вам заранее дал вопросы. Так что я трижды удивлен, что редко бывает, и за это тоже благодарю.
Медведев:
- Теперь главное, чтобы нас разговор еще получился интересным.
Познер:
- Да. Я буду стараться.
Медведев:
- Ну и я постараюсь.
Познер:
- Если позволите, несколько вопросов о вас непосредственно. Когда вы встречались со студентами университета в Санкт-Петербурге и рассказывали им о том, как у вас начиналась жизнь, вы сказали, что вы работали даже дворником, получали 120 рублей в месяц, а также 50 рублей повышенной стипендии
Медведев:
- 120 – это с премией, а так – 80.
Познер:
- И что эти деньги были вполне приличные, на них можно было нормально жить и даже отдыхать. Вообще эти годы для вас, вы их вспоминаете с удовольствием? Это были счастливые годы?
Медведев:
- Конечно. У каждого человека период детства, студенческий период, может быть, наиболее энергичный, наиболее сильный по воспоминаниям. Все в первый раз. Все чувства в первый раз, все эмоции в первый раз. Я это время люблю.
Познер:
- «Я на государственную службу не стремился, - как-то признались вы. – Жил себе, занимался своими делами. Мне это все нравилось. И, по-моему, кое-что даже получалось». А как же так получилось? Не мечтали, не хотели, а попали не только на государственную службу, но и даже стали президентом страны. Как это?
Медведев:
- Помните известное изречение: никогда ничего не просите, сами предложат. Видимо, какие-то факторы соединились. С одной стороны, и мои какие-то качества, которые были известны моим коллегам. А с другой стороны, стечение обстоятельств. Я действительно никуда не стремился.
Я жил нормальной жизнью, я был преподаватель, практикующий юрист, корпоративный юрист, адвокат. Я старался нормально жить, обеспечивать свою семью. Но так получилось, в 1999 году раздался телефонный звонок. Сначала позвонил Сечин Игорь Иванович. И говорит: Дмитрий Анатольевич, с вами хочет поговорить председатель правительства.
Познер:
- А вы знали Сечина?
Медведев:
- Конечно. Я всех знал. Мы знакомы, начиная с 1991 года все. После этого мы поговорили. Владимир Владимирович меня позвал приехать в Москву, поговорить о будущем. Я себе приблизительно представлял, что, видимо, что-то будет предлагаться. И была предложена довольно интересная позиция. Позиция председателя комиссии по ценным бумагам. Мне это было интересно. Я тогда и в научном плане этим заниматься, и на практике сталкивался.
Я подумал немножко и согласился. И пошло. Но я, правда, так и не стал председателем этой комиссии по ценным бумагам. Жизнь меня развернула в другом направлении, и я сначала работал заместителем руководителя аппарата правительства, потом заместителем руководителя Администрации Президента, потом после избрания Владимира Путина президентом уже стал первым заместителем руководителя Администрации, потом руководителем Администрации, потом перешел в правительство. В тот период мы с вами встречались, обсуждали разные вещи. А потом вот был избран президентом. Сейчас работаю председателем правительства.
Познер:
- Не могу не спросить вас: никаких сожалений, что вы президентом были только четыре года – один срок?
Медведев:
- Знаете, у меня ощущения такие. Работа президента очень интересна, но абсолютная по ответственности. Потому что над президентом нет никого. Президент отвечает за все в стране. Работа председателя правительства тоже очень интересная. И она тоже очень многогранная.
Поэтому с точки зрения реализации или самореализации и то, и другое весьма интересно. Что же касается того, что я успел и не успел, ну, что-то я, наверное, успел, чего-то я еще не сделал. Жизнь продолжается. Поэтому я к этому отношусь абсолютно позитивно и оптимистически. Наверное, успеть можно было больше. Но так устроена жизнь.
Познер:
- Был период, когда вы руководили Администрацией президента. Может быть, вы не знаете, но тогда вам дали прозвище.
Медведев:
- Какое?
Познер:
- Визирь. Вы в курсе?
Медведев:
- Я где-то что-то на эту тему читал, но если по-честному, этого прозвища я ни от кого не слышал, ко мне никто так не обращался, не здоровался: «Привет, Визирь!»
Познер:
- Как вы думаете, почему вам дали такое прозвище?
Медведев:
- Трудно сказать. Но если оно и было, то, наверное, в силу того, что у меня были, есть и остаются доверительные отношения с Владимиром Владимировичем Путиным, который тогда был президентом. И человек, который с ним в хороших, доверительных отношениях может быть, поэтому так и назывался.
Познер:
- Одним из признаков предстоящего взлета вашей карьеры многие посчитали то, что именно вы стали куратором так называемых национальных проектов. Почему мы ничего не слышим о них сегодня? Нет разговора. Более того, слова «доступное жилье» по-прежнему остались красивыми словами, лозунгом, но не очень-то реально. Что вы скажете на то, что 86 % участников Интернет-опроса газеты «Аргументы и факты» считают, ни по одному из этих направлений нацпроектов ситуация не улучшилась? Они заблуждаются, что вы скажете на это?
Медведев:
- Скажу следующее. Во-первых, всякая выборка – это вещь довольно субъективная. Насколько она репрезентативна, как говорят социологи, или непредставительна, - тема отдельная. Это первое. Второе. Я доволен тем, что я занимался национальными проектами. И я считаю, что мы, без скромности скажу, достаточно многого достигли. Не по всем направлениям. Я считаю, что сельское хозяйство реально преобразилось за последние 5-7 лет. И вам об этом скажем практически любой человек, который трудится в аграрном секторе.
Что касается жилья. Тема действительно очень сложная. Мы сегодня сидели, разговаривали, мы начинали с того, что у нас объем ветхого жилья, который должен был включиться в программу, 7 млн. квадратных метров. А сейчас получается 10. Потому что оно растет. Мы решаем проблемы, а часть жилья переходит в разряд ветхого и неблагоустроенного. Это первое. А второе, любой человек никогда не бывает доволен своими жилищными условиями. Это та потребность, которая реализуется всю жизнь, от малого к большему. Но механизмы мы запустили. И, наконец, самое последнее по национальным проектам.
Неверно, что мы ими не занимаемся. Остались все те структуры, которые этим занимаются, и регулярно и президент, когда я был президентом, и председатель правительства проводят мероприятия. Остается финансирование национальных проектов. Причем часть этого финансирования выведена уже в государственные программы. Это десятки миллиардов рублей. Так что тема не только не умерла, она живет. Может быть, она стала более рутинной. Но это нормально, потому что ей уже все-таки почти, наверное, шесть лет.
Познер:
- Хотел вас спросить по поводу того, как иногда у вас меняется точка зрения. Любопытная вещь. Вот смотрите, прямые губернаторские выборы. В 2009 году вы говорили, что вы не видите условий, при которых мы могли бы от этого решения отказаться, ни сейчас, ни через сто лет. Через два года вы заявили, что эти выборы можно будет вернуть через 10-15 лет. И вот через год еще – прямые выборы, да, конечно, пусть с различными фильтрами, они все-таки есть, но все-таки прямые. Во-первых, почему так изменилась ваша позиция? И есть ли другие вопросы, по которым также вы знаете, что у вас произошли серьезные изменения?
Медведев:
- Владимир Владимирович, почему? Потому что я практикующий политик и, надеюсь, вполне здравомыслящий человек, который следит за развитием политической системы. И, надеюсь, получает информацию из самых разных источников. Я об этом неоднократно говорил. Я не только телевизор смотрю, я глубоко в Интернет погружен, я получаю не только шифр-телеграммы с докладами о том, что в стране происходит, но и собираю информацию из разных источников. Общество меняется. И моя точка зрения изменилась. Я не вижу в этом ничего зазорного.
Я действительно абсолютно искренен. Ну, может быть, излишне эмоционально сказал, что сто лет не надо. Я так считал. Моя позиция изменилась. Потому что я вижу – это самое главное. Дело даже не в том, что какие-то настроения поменялись. Я убедился за последние два-три года в главном: люди хотят выбирать региональных руководителей. Это важнейший индикатор. Это заставило и меня изменить мою точку зрения. Я считаю это правильным. Любой политик, любой руководитель должен быть отзывчивым на общественные запросы. Иначе он становится негибким и принимает неверные решения.
Познер:
- Вы полагаете, что прежде они так не хотели?
Медведев:
- Вы знаете, да, именно так. Потому что некоторое время назад запрос на выборы был меньше. Это первое. И второе, ну что там скрывать, наше общество очень сложное и государство очень сложное. И в федеративном государстве, в котором были разные тенденции, включая сепаратизм, имею в виду наши большие проблемы, тот же самый терроризм, в определенной ситуации это решение было выстраданным, о том, чтобы перейти к другой системе наделения полномочиями.
Эта система поработала, она свое сделала, она позволила укрепить страну. Но в то же время она себя исчерпала в какой-то момент. И задача руководителей государства и моя в тот период, как президента страны, заключалась в том, чтобы вовремя сказать: хватит, нужно переходить к другой системе. Меня поддержали. Поддержали депутаты. И самое главное, что поддержали люди, которые сказали: да, мы хотим этого.
Познер:
- И все-таки наличие некоторое фильтра вы считаете необходимым.
Медведев:
- К этому более сложное отношение. Я считаю, что политическая система должна развиваться все-таки не скачками, а поступательно. По поводу фильтров. У нас в том законе, который вступил с 1 июня в действие, никаких фильтров с точки зрения терминологии не существует. Существуют две возможности. Первая возможность – президенту проводить консультации. Но это только в том случае, если он захочет и посчитает это целесообразным.
И с абсолютно не определенными юридическими последствиями. У президента там нет права вето. И вторая возможность или вторая тема, которая возникла в ходе обсуждения, это действительно необходимость собрать голоса муниципальных депутатов в свою поддержку. Такая система есть во Франции, есть в некоторых других странах. И она все-таки позволяет быть ближе к людям. Но мы же тоже с вами помним, что было в 90-е годы. Приезжали люди, по сути, на гастроли, с командами политтехнологов. И в результате в регионах появлялись люди на губернаторских позициях, абсолютно далекие от этих регионов.
Иногда талантливые, иногда бесталанные, иногда дельные, иногда бездельники. Но за счет различного рода технологических ухищрений они добивались нужного результата. Мне кажется, что все-таки наличие поддержки со стороны депутатов будет означать, что этого человека приемлют на муниципальном уровне.
Познер:
- В предыдущей своей программе, когда я к вам обратился, это было связано со съездом «Единой России», и вот эти вопросы я еще буду вам задавать, но я все-таки хотел бы перейти к вопросам, связанным с правительством, которое вы возглавляете и которое обновилось на три четверти. Это очень серьезное обновление. Но многих заинтересовал факт не только обновления, но перемещения, пожалуй, большинства из бывших влиятельных чинов правительства на места в Администрации президента.
Я процитирую «Уолл-стрит Джорнал» как один из таких источников. Сказано так: Путин сделал их противовесами их же преемников в правительстве. Это что-то вроде параллельного правительства, в тени принимающего настоящие решения, оставляя правительству Дмитрия Медведева ответственность за неудачи. Так они говорят.
Все-таки, где подлинная исполнительная власть – в Кремле или в Белом доме? К примеру, в министерское кресло раскритикованной госпожи Голиковой сел ее заместитель по Министерству здравоохранения и соцразвития. Сама же госпожа Голикова ушла советником президента. У кого власть – у нее или у ее бывшей заместительницы?
Медведев:
- Я стал заместителем руководителя Администрации президента 31 декабря 1999 года. давно. И был, как сказал уже, заместителем руководителя, первым заместителем руководителя Администрации, руководителем Администрации. И четыре года работал президентом страны. То есть Администрация была моим рабочим аппаратом. Могу вам сказать абсолютно твердо, зная ситуацию изнутри.
Администрация – важная структура, обеспечивающая деятельность президента. Это конгломерат помощников. Но вот на протяжении всего моего пребывания в Администрации я не могу припомнить ни одного случая, когда из Администрации кто-либо управлял бы правительством. Есть только один человек, который способен дать прямые указания. Вы догадываетесь, кто это. Президент. Все остальные люди – они в лучшем случае советники. Это первое.
Второе. Те, кто перешел на работу в Администрацию Президента, это все хорошие специалисты, мои товарищи. Некоторых из них именно я в какой-то период рекомендовал Владимиру Владимировичу Путину в качестве позиции на должности министров. Так вот, у них у всех будет своя поляна, что называется. Но она не имеет отношения к тем решениям, которые принимаются правительством. О чем было сказано, кстати, в одном из разъяснений, которые Администрация давала. Они должны заниматься своими делами. Заниматься конкретными поручениями. Так было всегда. И никогда ничего другого я просто не припомню.
Познер:
- То есть вы в этом отношении спокойны?
Медведев:
- Абсолютно. Я не только спокоен, я просто, в отличие от людей из «Уолл-стрит Джорнал» или из других мест, которые нас довольно тяжело понимают, реально знаю ситуацию внутри администрации и внутри правительства. Она не может быть другой. Кто бы ни был премьером, кстати.
Познер:
- Позвольте спросить вот о чем. Вас вообще на сто процентов устраивает то правительство, которое вы сейчас возглавляете? То есть, там все те люди, которых вы хотели видеть в правительстве? Вам пришлось идти на какие-то компромиссы и кого-то принять? По чьему-то совету, мягко говоря, или давлению? Есть ли такие, которые навязаны? И должен задать конкретный вопрос: есть назначение, которое многих поразило. В частности, назначение господина Мединского министром культуры. Это ваш выбор?
Медведев:
- Я вас, наверное, не удивлю, но я вам скажу простую вещь. Это мой выбор. Это первое. Второе. Из того набора людей, которые я дал президенту Владимиру Путину в качестве кандидатов на должности в правительстве, он поддержал все сто процентов. Там нет людей, которые появились каким-то иным способом. Не скрою, и это нормально абсолютно, многих людей мы с ним обсуждали в период, когда происходила передача полномочий, когда у нас был избранный президент и президент, который завершал исполнение своих обязанностей.
Но по всем этим позициям у нас с ним был откровенный и прямой разговор. И его позиция была простой: я поддержу представление председателя правительства хотя бы потому, что, если я кого-то вношу на должность председателя правительства, он имеет право на формирование своей команды. Точно такая же позиция была четыре года назад, когда формировалось правительство Владимира Путина. Это абсолютно нормальная ситуация.
Познер:
- То есть ответ такой, что вы абсолютно удовлетворены?
Медведев:
- Я не сказал, что я абсолютно удовлетворен. Потому что абсолютную удовлетворенность можно чувствовать только тогда, когда добиваешься результатов. Но то, что там ровно те люди, которых я представил, это именно так. Я считаю, что у правительства высокие потенциалы. Как раз потому, о чем вы сказали. С одной стороны, все-таки правительство обновилось на три четверти.
С другой стороны, там нет людей, которые ни дня не проработали в государственной системе. Это очень важно. Потому что у меня тоже были иллюзии, когда я приходил на государственную службу. Я был успешный молодой человек, мне было 34 года. И мне казалось, что если я успешен, например, в бизнесе, если я способен руководить даже советами директоров, то уж с каким-нибудь аппаратом правительства я справлюсь. Ничего подобного! Совсем другой жанр. Поэтому очень важно, чтобы новые министры не растерялись внутри правительства, а работали так, как считают для себя правильным. Поэтому появление заместителей, которые перешли на должности министров, на мой взгляд, это удачная тема, если говорить о том, что эти люди имеют свой потенциал.
Познер:
- Если говорить о конкретных людях, есть два человека, которые, конечно, привлекают внимание, я думаю, у большинства граждан страны. Один – господин Нургалиев, которого освободили от этой должности, и надо ли это понимать так, что, скажем, он не справился с той самой реформой МВД, которой вы занимались? И, наоборот, остался господин Сердюков, который тоже проводит реформы. Означает ли это, что вы довольны реформой и тем, как он проводит реформы вооруженных сил?
Медведев:
- Я отвечу. Я не ответил, я человек достаточно в этом смысле пунктуальный, вы про Мединского спросили.
Познер:
- Да, но вы сказали, да, это мой выбор.
Медведев:
- Это мой выбор. Просто чтобы ни одна фраза не осталась без ответа.
Познер:
- Нет, вы сказали.
Медведев:
- Я считаю, что он человек с хорошим потенциалом. А самое главное – он энергичный. Мне за последнее время надоели министры, которые иногда спят на заседаниях.
Познер:
- Энергия может идти в разные стороны.
Медведев:
- Будем надеяться, что в конструктивную сторону пойдет, в мирных целях будет использоваться. Если будут какие-то проблемы, вы мне расскажете. Теперь в отношении двух министров – Рашида Нургалиева и Анатолия Сердюкова. Бывший министр внутренних дел работал честно и очень внимательно. Это не означает, что у него все получалось. Очень сложное ведомство, которое находится в процессе реформирования. Это первое. И второе.
Это ведомство находится под самым пристальным, самым жестким вниманием гражданского общества. Любой прокол, любой неправильный взмах палочкой на дороге, я уж не говорю про более жесткие злоупотребления или преступления, сразу же отражается на министре. Конечно, это очень трудная тема для любого человека. Но министр Нургалиев начал реформу МВД. Что получилось, что не получилось – судить людям и тем, кто принимает решения. А я считаю, что кое-что получилось, что бы там ни говорили. У нас новые правила, новое законодательство, и целый ряд рудиментов прошлого отошли в сторону.
Познер:
- Тем не менее, он не остался в правительстве.
Медведев:
- Да, потому что пришла пора этот процесс возглавить новому человеку. И внести свои краски. Надеюсь, достичь больших успехов. Теперь в отношении Сердюкова. Так получилось, что ситуация внутри Министерства обороны сейчас, может быть, находится под меньшим вниманием гражданского общества, она не настолько волнует людей, как ситуация в МВД. Так жизнь устроена. Хотя волнует. И некоторое время назад волновала еще больше.
Она, кстати, стала меняться после того, как начались реформы в Министерстве обороны. Когда служба была два года – одна ситуация, служба сейчас один год – другая ситуация. Так вот, я считаю, что министра Анатолий Сердюков, что бы там ни говорили про него и как бы его ни критиковали, это нормально абсолютно, но он успешный министр. И за последние несколько лет, скажем, за последние 4-5 лет в смысле реформирования системы Министерства обороны он сделал так много, как никто другой до него. Мы сегодня имеем другие Вооруженные силы. Я этим занимался как Верховный Главнокомандующий и считаю себя в этом вопросе вполне компетентным.
Познер:
- По какому принципу вы подбираете кадры? Для вас что важнее – профессионализм или личная преданность? И то, и другое играет роль все-таки.
Медведев:
- Неужели вы думаете, я скажу: личная преданность, мне совершенно безразличны его профессиональные качества? Ну конечно, профессионализм. Человек должен быть адекватным. Его не должно заносить на каждом повороте. Но профессионализм – это номер один, конечно.
Познер:
- А были ли люди, которым вы предложили войти в правительство и которые отказались?
Медведев:
- Нет. Таких людей не было. Потому что, когда я предлагаю, я понимаю, что если я что-то предложил, со мной согласятся. А если я понимаю, что человек не хочет где-то работать, я никогда и не предложу, чтобы не ставить его в неловкое положение. Ну и себя в такое же положение. Все, с кем я разговаривал, все вошли.
Познер:
- За годы президентства Владимира Владимировича постепенно возникла такая точка зрения, что председатель правительства, премьер-министр – фигура техническая, несамостоятельная во многом. И в этом смысле отличается, скажем, от Франции, где премьер-министр – это мощная фигура, и иногда даже он от другой партии, тогда происходит так называемое «сожительство» - две очень мощные фигуры. У нас не так. У вас нет опасений, что и вас будут рассматривать именно как технического премьер-министра, который там для этого, но не для того, чтобы проявлять какие-то свои взгляды?
Медведев:
- Ну, вообще-то задача премьер-министра не взгляды проявлять, а руководить экономикой, социальной сферой, заниматься реформами. Это первое. Второе. Я скажу простую вещь. Тоже методом перечисления. Может быть, вы удивитесь, но я скажу именно так, как скажу.
И Владимир Владимирович Путин, и Михаил Михайлович Касьянов, и Михаил Ефимович Фрадков, и Виктор Алексеевич Зубков, и снова Владимир Владимирович Путин – это те премьер-министры, которых не только я знал лично, но и те, с кем я работал, ни один из них не был, как вы говорите, техническим премьер-министром. Потому что в принципе технического премьер-министра быть не может.
Тот человек, который поработал в этой должности, только он может компетентным образом сказать, что надо делать и как. Я говорю об обычной ситуации. Премьер-министра каждый день, вот сегодня я пришел в кабинет, подписывает десятки решений, постановлений, распоряжений правительства, которые затрагивают судьбы миллионов людей. Их, кстати, больше, чем у президента.
У президента много очень важных, но формальных функций. А все эти решения прямо сказываются на экономической ситуации. их цена колоссальна. Так вот, неужели вы думаете, что премьеры, прежде чем что-то подписать, кого бы я ни назвал из известных мне премьеров, звонили куда-то и чего-то спрашивали? Это всегда ответственность того человека, который подписывает. Всегда! Поэтому эта функция никогда не может быть технической в нашей стране.
Познер:
- Скажите, пожалуйста, вы были членом КПСС?
Медведев:
- Да, Владимир Владимирович, как и вы.
Познер:
- Как и я, да.
Медведев:
- Только я меньше.
Познер:
- Но я старше.
Медведев:
- Это правда.
Познер:
- А теперь вы вступили в «Единую Россию»?
Медведев:
- Да.
Познер:
- Ну, поговорим тогда о «Единой России». Когда вы соглашались возглавить «Единую Россию», вы какие-то условия ставили, что да, но только, если то-то, то-то и то-то?
Медведев:
- Я с «Единой Россией» знаком давно. И с ее лидерами, в том числе. Я не сразу пришел к выводу, что для того, чтобы менять положение дел в стране, нужно вступить в партию. Для меня, не скрою, это был определенный выбор. Потому что в какой-то период, ну, у многих людей, которые когда-то побывали в КПСС, возникло ощущение, что второй раз в партию не обязательно вступать.
Но потом я посмотрел на это совсем другими глазами. Глазами человека, который обязан создавать условия для демократического развития страны. Ведь получается так, что я первый партийный председатель правительства в России за последние годы. А это абсолютно правильная ситуация. Это и есть демократия. Потому что, когда ты все время находишься над схваткой, партии не могут развиваться. И партия, которая имеет там контрольный пакет, и другие партии. Премьер-министр должен представлять определенную политическую силу и он должен быть не сверху, а внутри. Это риски. Но в то же время это честная позиция. Именно поэтому я такое решение и принял.
Теперь в отношении условий. Вы знаете, когда тебя куда-то приглашают, условия, наверное, неправильно выдвигать, но я, естественно, некоторые вещи обговаривал. И это очевидно. Обговаривал необходимость провести существенные преобразования в партии. Это вообще в деятельности любой партии нужно делать один раз в 10-12 лет, на мой взгляд, в любой стране, при любом общественном устройстве. И в нашей стране тоже. Потому что люди устают от определенного набора лиц, от определенных конструкций и от других вещей.
Поэтому партию нужно менять периодически. Партия – это инструмент. И поэтому, конечно, «Единая Россия» должна обновиться. Но это не значит, что нужно отринуть все, что было сделано. Было сделано очень много полезного при участии «Единой России», которая принимала решение по всем существенным вопросам жизнедеятельности страны. Но партия нуждается в новом драйвере, она нуждается в обновлении, в новых лицах. Она нуждается в том, чтобы приходили люди на конкурентных началах. Она нуждается в том, чтобы решения принимались после обсуждения на самом низовом, первичном звене, а не спускались сверху. И в этом смысле я, конечно, вижу те недостатки, которые имела и имеет «Единая Россия».
Познер:
- Ну посмотрите, правительство обновлено на три четверти. А можно ли сказать, что руководство «Единой России» вообще обновлено?
Медведев:
- Нет, конечно.
Познер:
- Там все те же люди.
Медведев:
- Нет, не все те же. Вот один сидит напротив вас. Между прочим, самый главный.
Познер:
- Согласен. Но все остальные.
Медведев:
- Вот если почитать устав «Единой России», то можно увидеть, что полномочия у председателя партии колоссальные. Это первое. Второе – я только начинаю работать. Третье…
Познер:
- То есть, вы хотите сказать, что эти изменения еще будут происходить?
Медведев:
- Безусловно. Потому что партия сильна не центральным комитетом или политсоветом, а партия сильна низовыми звеньями, первичными организациями. Так вот, в ближайшее время нам придется поменять 85 тысяч руководителей различных органов управления партии.
Познер:
- В том числе, и высших?
Медведев:
- В том числе и высших. Путем ротации и путем выборов на конкурентных началах. Это огромное количество партийных выборов. С учетом того, что у нас самих первичка в стране там за 80 тысяч. То есть, это большая системная работа, которую придется вести на новых принципах. Не могу сказать, что это может всем понравиться, но это придется сделать.
Познер:
- Знаете, журнал «Коммерсант власть» задал вопрос – что Дмитрию Медведеву делать с «Единой Россией?» разным людям, в том числе, летчику-космонавту Георгию Гречко. И вот что он ответил. Что вы должны делать, с его точки зрения. «Поднимать имидж партии, иначе он очень сильно подорвет собственный имидж. Ведь сейчас «Единую Россию» воспринимают как партию, члены которой говорят, что парламент – не место для дискуссий.
Впрочем, Медведеву вообще не надо было в нее вступать. Лучше бы он создал еще какой-нибудь фронт». Вот у вас нет ощущения, что вы возглавили партию, которая на самом деле тяжело больна и что вам придется очень тяжело, чтобы ее изменить?
Медведев:
- Знаете, во-первых, у меня никаких подобных ощущений нет и быть не может. Потому что партия не тяжело больна. Во-вторых, я вспоминаю ситуацию, которая была в определенный период с коммунистической партией. Действительно, коммунистов критиковали и у меня лично тоже в какой-то момент возникло ощущение, что коммунисты исчезнут с политического олимпа.
Но этого не произошло – они живы, здоровы и вполне себе процветают, хотя их проблемы были там не в пример более существенны, чем проблемы «Единой России». Третье – насчет партий и фронтов. Понимаете, нам нужно воспитывать культуру создания политических партий. Не объединений партий, а самих политических партий. Поэтому наше желание уйти от объяснения той или иной позиции, спрятаться за что-то, это в конечном счете не работает на демократию.
Только партии самые разные, которые выражают разные политические интересы, начиная от правых и заканчивая левыми, способны синтетическим образом обрабатывать позицию огромного количества людей. Они и есть механизм или там приводной ремень демократии. Поэтому я считаю, что нам нужно в ближайший год сконцентрироваться на партийном строительстве.
Я имею в виду не только себя. Я в данном случае обращаюсь ко всем партийным руководителям – и к тем, кто есть, и к тем, кто последние несколько недель готовят документы в Минюст для того, чтобы зарегистрировать новые партии.
Познер:
- В ноябре 2010 года вы в своем блоге сделали следующую запись, она была посвящена развитию российской политической системы. Я вас цитирую: «Не секрет, что с определенного периода в нашей политической жизни стали появляться симптомы застоя, возникла угроза превращения стабильности в фактор стагнации. А такой застой одинаково губителен и для правящей партии, и для оппозиционных сил.
Если у оппозиции нет ни малейшего шанса выиграть в честной борьбе, она деградирует и становится маргинальной. Но если у правящей партии нет шансов нигде и никогда проиграть, она просто бронзовеет и в конечном счете тоже деградирует, как любой живой организм, который остается без движения». Забронзовела партия-то?
Медведев:
- Умри, просто лучше не скажешь! Сейчас готов подписаться под всеми этими словами.
Познер:
- Так вот, забронзовела?
Медведев:
- Проблема есть. И в забронзовелости тоже. И я никогда не говорил, что партия в идеальном состоянии. Ее нужно выводить совершенно на новую траекторию, но это нужно делать, понимая, что за плечами уже не такая короткая дорога. Это не означает, что каждый раз под какую-то новую жизнь, под какой-то новый проект мы должны готовить новую политическую конструкцию.
Ну, слушайте, за границей же так не делают. За границей меняют лидеров. За границей меняют некоторые программные положения и говорят, что сегодня актуально вот это, а не вот это. За границей проводят эффектные мероприятия. То же самое должна делать и «Единая Россия». И то, что я сказал, имеет, на мой взгляд, полное отношение к текущей ситуации.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ИНТЕРВЬЮ
Поделиться постом в социальных сетях:
Journal information